"Ты уймись, уймись, тоска,
У меня в груди,
Это только присказка,
Сказка - впереди...
В. Высоцкий.

Предисловие.
Три дара отца Ивану-дураку. Битва с поленьями. Кража.

Иван-дурак лежал на загнетке и рассеянно перебирал руками
теплые угли. В избе было жарко, родители Ивана не экономили на
дровах. Березовые поленья весело потрескивали в печи.
Дверь со скрипом отворилась, и Иван-дурак с надеждой встрепе-
нулся. Но тут же, потеряв к вошедшему всякий интерес, снова опус-
тил голову. Вошла не мать - статная хлебосольная баба, всегда го-
товая порадовать сына сахарным пряником. Вошел отец - дородный
мужчина лет пятидесяти, без малого косая сажень росту, бывший ки-
евский богатырь, а ныне - обедневший помещик Муромского уезда.
- Исполать тебе, батько, - приветствовал отца Иван, продолжая
ковыряться в углях.
Отец не ответил. Степенно усевшись на корточки перед сыном,
оглядел его и сказал удивленно:
- Сколько лет-то тебе, сынок?
Не заподозрив опасности, Иван-дурак стал перебирать черные,
перепачканные золой пальцы.
- Раз - тута я ходить начал, да два - заговорил, да три - бык
соседский меня боднул... десяток - тута я во первой раз печку с
места сдвинул... дюжина - девки дворовые меня приглядели... Ось-
мнадцать, батько!
- Восемнадцать, - поморщился отец. - от цифры "восемь" сие
число происходит... Ну да ладно, как ни кличь, а большой ты стал у
меня.
Иван-дурак часто закивал, усаживаясь возле печки на корточки.
Отец редко проявлял такое внимание к непутевому сыну, и дурак был
польщен.
А отставной богатырь погладил Ивана-дурака по кудрям и про-
никновенно произнес:
- Накину я службу на тебя, Иванушка. Заматерел ты, хватит те-
бе печь пролеживать да пол просиживать. Поедешь к славному князю
Владимиру, Русь от врагов беречь.
- Батько! - пролепетал Иван. - Да ведь...
- Силушкой Бог тебя не обидел, - продолжал тем временем отец,
- весь в меня, не отпирайся, не даром так же - Иваном - зовут! Че-
го головой крутишь?! Нет силы? А кто вчера печь по избе двигал,
местечко где не дует выискивал?! А потом еще мамке врал, мол, тут
она всегда и стояла!.. Эх!..
Уличенный Иван-дурак опустил голову и жалобно произнес:
- Глупый я, батько... Не счесть толком, не буквы растолко-
вать... Ой, не надо! Некультурно поступаете, папа!
Иван-отец тем временем извлек из-за печи две потрепанные
книжки. Одну большую с красными петухами на обложке и надписью:
"Аз, Буки, Веди". Другую, поменьше, с заголовком: "Как вести себя
богатырю русскому, или Моральные присказки, стихами составленные,
из былин надерганные."
- Думал, не заметил я? - укоризненно спросил бывший богатырь.
- У отца родного книжки упер и врет еще! Что в "Моральных присказ-
ках" о вранье сказано?
- Не должон богатырь врать родному батьке, брату-богатырю, да
князю Владимиру... - хмуро процитировал дурак.
- А я те кто? Коль не забыл...
- Батько...
- Еще?!
- Брат-богатырь.
- Еще?!
Иван поднял голову, поморгал и тихо спросил:
- Неужели... князь Владимир?
- Дурак! Я тебе еще батько-богатырь! Неужто забыл, как моя
хворостина порет?
- Не забыл, батько, - нервно потирая ладони о суконные штаны,
признался Иван-дурак.
- То-то, - поднял палец отец. Затем откашлялся, почесал заты-
лок и сказал: - Сын мой! Сегодня поедешь ко двору князя Владимира.
Ни с кем не водись, окромя братьев-богатырей, да Владимира Красно
Солнышко. Приключений не ищи, дурака они сами найдут. Научил я те-
бя булавой махать, так послужи теперь земле Русской. С собою могу
дать тебе лишь три вещи: пятнадцать рублей серебром, коня знатно-
го, да совет богатырский. Совет такой: с размаху булава сильнее
лупит.
Иван-дурак покивал с благодарностью.
- Напоследок прибавлю, - продолжал Иван-отец, - при князе
Владимире найди Микулу Селяниновича. Когда-то мы с ним соседние
пашни пахали. Только пошел в Киев, на службу государеву, а я - в
имение удалился...
На минуту отставной богатырь задумался, критическим взглядом
окидывая избу... Потом вздохнул и закончил:
- Отдашь Микуле грамотку сию, да помочь попросишь. "Так и
так, - скажешь, - хочу быть богатырем, как вы с папой..."
И после слов этих вручил Иван-отец сыну булаву фамильную,
нежно шлепнул по загривку и благословил.

Долго ехал Иван в Киев-град. Не потому, что дороги были пло-
хи, и не потому, что далек был путь от Мурома до столицы. А пото-
му, что не хотелось дураку появляться перед Микулой Селяниновичем
безвестным просителем. Куда лучше прийти, например, с отрубленной
головой Змея Горыныча за плечами или, на худой конец, с Соловь-
ем-разбойником под мышкой. Потому Иван выбирал самые кривые доро-
ги, заглядывал в каждый трактир и выспрашивал про местную нечисть.
С нечистью на Руси было плохо. Богатырей в последнее время
развелось столько, что поголовье Горынычей резко упало. Лишь од-
нажды блеснул Ивану луч надежды: назвавшийся Сусаниным пожилой му-
жичок пообещал провести его к самому логову Лиха Одноглазого. Иван
начистил до блеска отцовскую булаву, быстренько перелистал главу
"Лихо - не беда" из "Моральных присказок" и отправился в путь. Му-
жичок долго водил его по болотам, потом махнул рукой и признался,
что сам заблудился. Иван в сердцах отодрал мужика осиновым прутом,
после чего стал искать Лихо сам. Но наткнулся лишь на покосившуюся
древнюю избу с выбитыми окнами и выломанной дверью. На стене было
выцарапано: "Проверено. Лих нет. Богатырь Попович".
Заночевав в избушке, Иван в самом тоскливом расположении духа
отправился прямиком до Киева. Деревушки окрест дороги становились
все больше, выбор в трактирах все богаче, и даже деревенские му-
жички выглядели порой сытыми и довольными. Молодые девки лукаво
подмигивали статному и молодому дураку.
Иван несколько приободрился. Что ж, пусть и не довелось ему
прибыть в Киев прославленным богатырем, ничего. Ведь и сам Алеша
Попович не сумел найти лиха на дороге из Мурома в Киев! Все еще
впереди!
Так думал дурак, поглаживая висящую на поясе булаву. И, как
ни странно, не ошибался.
Ближе к вечеру пятого дня заметил он на горизонте стены Кие-
ва. За ними задорно поблескивали золотые маковки церквей, ветер
доносил колокольный перезвон и вкусные запахи. Иван облизнулся и
пришпорил коня.
Обгоняя подводы с хлебом и неспешно бредущих буренушек, Ива-
нов Гнедок приблизился к воротам. Широкие ноздри Ивана трепетали,
жадно втягивая столичные ароматы. Вот она, Русь-матушка! Вот оно,
сердце Руси, Киев-град!
А вот и заступнички народные - два богатыря у ворот с булава-
ми на поясах да в железных шлемах на головах. Богатыри выглядели
спокойными и довольными, видать все было тихо и хорошо на Руси.
- Куда путь держишь, парень? - окликнул Ивана один из богаты-
рей.
Иван подтянулся и ответил как по писанному:
- Людей посмотреть, себя показать!
- А-а, в богатыри... - сразу утратив интерес, зевнул дежур-
ный. - Ну давай, давай, проезжай...
Слегка задетый неласковым приемом Иван проехал в ворота и
оказался на площади. Тут было шумно и весело. Вдоль домов, опасли-
во поглядывая на дежурных богатырей, стояли коробейники с заморс-
ким товаром. Сновали юркие воришки и вальяжные девки. Продавец ме-
довых пряников зазывно выкрикивал:
- Пряники, пряники! Один за грош, два на копейку! Сладкая па-
рочка! Игра или дело, жуй пряник смело!
Иван купил на копейку пряников и подъехал к сборщику дани,
возле которого выстроилась небольшая очередь приезжих. Увидев Ива-
на, мужички расступились, и он гордо подошел к столу без очереди.
- Цель приезда в стольный град? - буркнул сборщик, царапая
что-то палочкой на свежей бересте.
- В богатыри, - наученный неудачей у ворот, ответил Иван.
- Родственники в столице есть?
- Нет.
- Приглашение от Микулы Селяниновича?
- Тоже нет, - растерялся Иван. - Вот, грамотка к нему, разве что...
- Неважно. Рупь.
Иван подавился пряником и потянулся к булаве.
- За что рупь-то?! Я на рупь корову могу купить!
- За пользование дорогами стольными, за право гостить в
стольном граде и на нужды князя Владимира и его богатырей.
- А... - успокоился Иван. - Это значит, мне ж потом этот рупь
и вернется.
- Ты что, дурак? - подняв глаза, спросил сборщик.
- Иван-дурак, - гордо ответил тот. - Неужто весть до вас дош-
ла?
- Дошла, - глядя на Ивана честными глазами, ответил сборщик.
- За весть - еще полтина. И не жалей, все равно, как станешь бога-
тырем, все к тебе вернется.
Успокоенный Иван отдал рупь с полтиной, получил нацарапанное
на бересте разрешение проживать в Киеве три дня и три ночи, после
чего отъехал в сторонку и стал, догрызать пряник, оглядывая пло-
щадь. И тут его взгляд приковала удивительная картина.
На площадь въезжала печь. Обыкновенная русская печь, из высо-
кой трубы которой валил дым. За печью, привязанная крепкой верев-
кой, тащилась телега, наполовину груженная березовыми дровами. Са-
мым удивительным было то, что никаких колес у печи не было, и дви-
галась она непонятно как. Телега, поскрипывая, тащилась за печью,
обдирая боками ворота...